Они пришли с войны - Страница 16

– Как новая резиденция? Понравилась? – сначала спросил Быковский.

Естественно, вопрос относился к квартире. Я знал уже, что квартиру мне «выбили» именно стараниями Василия Игоревича. Он лично ходил с письмом начальника разведуправления к мэру города на прием. Любое внеочередное выделение жилой площадки в городе строго контролировалось, и я не знаю, какие аргументы пришлось привести полковнику Быковскому, чтобы эту тесную квартирку мне все же дали.

– Ничего не могу сказать, товарищ полковник. Пока ремонт делаю, привыкаю. Если дадут привыкнуть, то, скорее всего, привыкну. Я это умею.

– Есть условия, при которых не дадут привыкнуть? С этим и пришел?

– Есть такие условия… С этим…

– Рассказывай…

Я выложил все от начала до конца. И о походе в магазин, и о схватке около девятиэтажного дома, и о визите бандитов ко мне на квартиру, и о том, как я их слегка обидел, не проявив положенного гостеприимства. И все свои соображения, все подозрения по поводу ментов и без ментов тоже высказал.

– Интересно… Говоришь, трубка и смартфон…

– Так точно, товарищ полковник.

– С собой они?

– Так точно.

– Это хорошо. А номера машин, говоришь, запомнил…

– А как без этого. Такие вещи сами запоминаются.

– Добро. Надо разбираться…

Не думая долго, Василий Игоревич снял трубку, набрал номер телефона и дождался ответа. Не отвечали долго.

– Володя… Это Быковский. Мы сейчас подъедем к вам. Надо кое-что посмотреть. По твоему профилю. Да-да… Жди…

После этого полковник набрал другой номер. Как я понял, хотел в гараже штаба заказать машину. Но ему что-то долго объясняли, и Василий Игоревич, как мне показалось, даже не дождавшись конца объяснений, трубку положил. Подумал с минуту, потом резко вышел из кабинета и кого-то позвал из коридора.

– Репьев!

Зашел тот самый капитан ФСБ, что здоровался со мной.

– Ты на машине?

– На своей, личной, товарищ полковник. Без водителя. Значит, не пью… – пошутил капитан.

– До разведцентра нас подбрось. Знаешь же где?

– Конечно. Поехали…

Я встал, опираясь на свою инвалидную палочку.

Быковский посмотрел на нее с сомнением.

– Эту дубинку использовал?

– Эту, – согласился я.

– Без технической составляющей, как я понимаю?

– Самая простая. Из аптеки госпиталя. А там, как известно, изысков не держат. Официально она называется реабилитационной тростью, но мне профессор Солоухин пообещал, что моя реабилитация продлится до самого момента моих похорон.

– Много этот Ослоухин понимает в офицерах спецназа… – проворчал полковник, словно слышал позывной, который я самолично присвоил подполковнику медицинской службы.

Быковский хмыкнул, отошел к металлическому шкафу, который имеет такое же право называться сейфом, как и мой «оружейный сейф», и вытащил из-за него другую палочку, с фигурной металлической рукояткой, изображающей голову лающей собаки. Рукоятка была отлита, видимо, из силумина и допускала, похоже, использование в качестве молотка для пробивания голов. И тут же показал, сделав несколько оборотов, как из палочки вывинчивается острый стальной стилет длиной сантиметров сорок.

– Такую сейчас можно без проблем в Интернете купить. Если хочешь, я тебе адрес найду. Хотя, нетрудно просто в «поиске» набрать «Трость со стилетом», и адрес сам объявится. Как обоснуешься полностью, выпишешь себе или просто надобность отпадет, мою мне вернешь. Это подарок старого друга. Дорожу как памятью о погибшем…

– Обязательно верну, – пообещал я, уважая чужую память, как уважаю собственную. – А себе выпишу, отпадет надобность или нет. Мой титан в ноге все равно никогда костью не станет. А оружие я всегда уважаю. В любом виде. В скрытом тем более.

Я вообще помню, как в самом начале моей службы в бригаде, сразу после окончания училища спецназа, инструктор рукопашного боя, внешне ничем не примечательный худощавый подполковник, объяснял молодым офицерам, и мне в их числе, что в руках спецназовца все должно становиться оружием – от яблока до авторучки. Подполковник учил нас потом метать авторучки прямо в глаз чучелу-мишени. У меня получалось неплохо, кстати. Но главное, сам принцип, согласно которому любой предмет может стать оружием, я усвоил хорошо. И хотя боевая практика не часто баловала возможностью показать свои навыки в рукопашной схватке – чаще дело обходилось применением огнестрельного оружия, все же постоянные тренировки были необходимы и солдатам и офицерам. Солдаты так и говорили, что любимые ими занятия по рукопашному бою считают прикладными, поскольку они всегда могут сгодиться и в гражданской жизни. Я, как офицер, считающий, что всю свою жизнь прослужу в армии, не задумывался над таким утилитарным решением вопроса. А оказалось, что не задумывался зря. Не так и долго мне пришлось проходить в инвалидах, как потребовалось показать свои навыки и умения в самой жесточайшей ситуации.

И еще, помнится, тот же самый инструктор-подполковник, примерно в то же время, объяснял нам, как важно показаться противнику слабым и даже трусливым, чтобы частично обезоружить его. И уж обязательно невооруженным. Противник тогда уверен в себе, даже самоуверен, нагл и беспечен, не ждет твоей атаки, которая должна сразу и резко стать эффективной. Неожиданность создает соответствующие условия для обеспечения успеха. Но успех придет только к тому, кто к нему готовится. Рукопашная схватка – это совсем не спортивное состязание. Это бой. Побеждает в бою тот, кто уничтожает противника или наносит ему наиболее существенный урон. Будет этот урон совместим с жизнью или нет – это уже вопрос другой, грубо говоря, вопрос ситуационный. Но никогда нельзя забывать о том, что на твою слабость и жалость противник в состоянии ответить жестокой безжалостностью.